На пути поиска национальной идентичности у меня был период увлечения народной песней (в том числе и авторской песней, близкой по духу народному мелосу). Песня меня интересовала как духовное явление. К двухтысячным годам у меня складывалось системное знание о чувашской душе и – из сумеречного тумана интуиций и иллюзий вырисовывалась картина чувашской судьбы… Мне открывалась тайна подлинного звучания народной души… (Подтверждение своей «теории» я находил в сакрализованном исполнении песен Иосифа Дмитриева.
Сурӑх: Ку эрнере финанс лару-тӑрӑвӗ ҫирӗпех мар. Укҫӑра перекетлӗр. Харпӑр хутшӑнура тата профессире йывӑрлӑхсем сиксе тухаҫҫӗ. Тен, юратнӑ япала ҫухалӗ. Эрне вӗҫне йӑлтах йӗркене кӗрӗ. Ырӑ ҫынсем пулӑшнипе ӑна шыраса тупатӑр. Юратнӑ ҫынпа пӗр-пӗрне ӑнланатӑр, ӑна шанатӑр. Специалистах мар ҫынсен канашне итлеме ан тӑрӑшӑр.